И она уступила... - Страница 27

– Да, он знаток этого раздела истории. Слушай, а он не утомил тебя своими бесконечными рассказами? Кэти как-то жаловалась мне, что ее эти летописи доводят до белого каления.

– Но я тоже люблю историю, – искренне ответила Лилиан. – Меня это не утомляет.

Милли подняла брови:

– Могу вообразить себе беседу двух сумасшедших, – ухмыльнулась она. – Ладно, пошли подкрепим твои угасающие силы. Я думаю, что ты их подорвала в борьбе с этим монстром. Надеешься на победу?

Как ни странно, но замечание подруги возродило в душе Лилиан прежние надежды. Но она просто обязана сказать Фрэнку правду. Если бы только она была уверена, что он, услышав ее слова, не отвернется и не уйдет навсегда!

Решая, что надеть для посещения родео, Лилиан пришла к выводу, что, поскольку ее единственные джинсы в стирке, вполне подойдет голубая матерчатая юбка. На ней были розовые кроссовки и розовая спортивная рубашка. Но она не забыла, как похолодало после захода солнца в Бойсе, и предусмотрительно захватила с собой легкий свитер, тоже выдержанный в розовых тонах. Волосы девушки, собранные в конский хвост, были перетянуты розовой лентой. Собравшись, она села и стала ждать Фрэнка. Дело в том, что она была готова гораздо раньше назначенного времени.

Мать Милли ушла в гости к подруге. Сама Милли куда-то отправилась с Лайоном. Буквально через несколько минут после их отъезда, приехал Фрэнк. Он прибыл точно, без опоздания. Его наряд был, как всегда, выдержан в ковбойском стиле и очень элегантен. Свежевыбритое лицо благоухало хорошим лосьоном.

В течение последних дней организм Фрэнка не давал ему покоя, все время напоминая о том, как сладко было ласкать Лилиан. А на душе у него становилось радостно, когда он вспоминал часы, проведенные с девушкой, задушевность бесед, сердечность общения. У них было столько общих тем, что разговор доставлял обоим истинное наслаждение.

Ни за какие блага мира он не признался бы, как ждал сегодняшнего вечера и какие возлагал на него надежды. Когда Фрэнк смотрел на Лилиан, он физически ощущал, что сам становится лучше, а его помыслы – чище. И еще он чувствовал удовлетворение оттого, что она рядом, что он может потрогать ее, и от одного этого кровь его волновалась. Но при этом его пугало, что все эти ощущения становятся уже привычными и без них жизнь кажется ему серой. Он считал, что должен предпринять что-то, чтобы избавиться от этой сладкой зависимости, причем чем скорее, тем лучше.

Фрэнк думал о том, что наступит день, когда Лилиан известит его о своем отъезде. И он боялся этого дня, потому что девушка стала, не ведая об этом, вмешиваться не только в его реальную жизнь, но даже в сновидения. Фрэнк осуждал себя за то, что стал похож на влюбленного подростка, и видел выход только в том, чтобы перестать видеть Лилиан. Он надеялся, что, отказавшись со временем от встреч с ней, он сможет возвратиться к привычному образу мыслей и поведению. Ведь у него было достаточно проблем и без этого рокового чувства.

Правда, к его удивлению, рядом с Лилиан он просто забывал свои горькие размышления о том, кто же его настоящий отец. Фрэнка в такие часы даже не волновало то треклятое завещание, которое круто изменило его жизнь. Если девушка была рядом, он чувствовал себя на редкость умиротворенным – состояние, которого он давненько уже не испытывал. А еще он ощущал такой прилив сил, что любые испытания были ему по плечу. И все эти удивительные и непривычные явления… страшно пугали бравого ковбоя. Маскируя внутреннее смятение, он развязно промолвил:

– Ты выглядишь чудно. Я вообще люблю спортивные рубахи на красивых девушках.

Лилиан усмехнулась:

– Ты, наверное, просто подлизываешься. Неужели тебе может понравиться такой ужас?

Дело в том, что на рубахе были надписи, прочно удерживающиеся в моде. На этой, конкретно: «Да здравствует женский терроризм!» и «Вступайте в кружок кройки и шитья!»

– Мне на тебе нравится все, – тихо произнес Фрэнк. Его глаза с обожанием задержались на ее груди. – Слушай, у тебя юбка без пояса, и, по-моему, она с тебя вот-вот спадет! – Он заметил, что юбке на талии было слишком просторно.

– Я действительно за последние недели похудела, – призналась Лилиан уклончиво. – А пояс я просто в спешке не нашла.

Тут ей пришлось солгать. Найти пояс она и не могла. Он остался вместе с другими ее вещами там, в Центральной Америке. И она вздрогнула от воспоминаний о том, как ей пришлось выбираться из враждебного окружения.

– А где же Милли? – поинтересовался ковбой, оглядевшись вокруг.

– Разве Лайон не сказал тебе, что они куда-то собираются?

Фрэнк коротко и довольно безрадостно усмехнулся. Его зеленые глаза сузились, в них мелькнуло недоброе выражение.

– Лайон уже давно не обсуждает со мной свои планы, тем более касающиеся его личной жизни.

Лилиан придвинулась ближе к нему. Она ощутила терпкий запах его одеколона, и ее пульс забился чаще.

– Лайон с удовольствием посвятил бы тебя в свои проблемы, если бы ты не препятствовал ему в этом, – заметила Лилиан, сопроводив слова улыбкой, смягчившей остроту замечания.

Если бы Фрэнк услышал подобное от любого мужчины, тому было бы несдобровать. Но как ни странно, сделанное Лилиан, замечание его не обидело. Уголок его волевого рта немного скривился, что должно было означать снисходительную улыбку.

– Ты почему стоишь в луже? – неожиданно поинтересовался Фрэнк. – Может быть, ты промочила ноги с вечера и теперь тебе все равно?

Лилиан рассмеялась. И в этом смехе чувствовалась радость от жизни вообще и от его присутствия, в частности.